Сложная современность усложняет праздник.
В мое детство 9 мая был понятным, логичным и чуть ли не единственным «настоящим» праздником — «со слезами на глазах», но без неприятного коммунистического привкуса — как 1 мая, 7 ноября, 8 марта или 23 февраля. Это был, прежде всего, день ветеранов, которых тогда было много, и которые были людьми уже старыми, но еще вполне жизнеспособными. А мы, советские школьники, были как бы приложением к этому торжеству.
Но вот прошло сколько-то лет и даже десятилетий, сменилась эпоха. Ветеранов осталось столько, что их всех несложно пересчитать поименно. И если последним призывным был 1927 год, то людям, рожденным тогда, сейчас не меньше 91 года.
И День Победы из печального праздника ветеранов постепенно превратился в день постсоветского политического конструирования. Хотя, на самом деле, конструированием занялся еще Брежнев — с 1965 года, когда это стал выходной и начались военные парады на Красной площади, желая заручиться поддержкой военного поколения.
И если в современных России и Беларуси вариантов интерпретации и реконструкции Дня Победы не так много, то в Украине спектр решений намного шире.
Во-первых, 8 или 9 мая? День Скорби или День Победы? Хотя разве эти чувства должны взаимоисключать друг друга? Всё-таки, похоже, консенсус между двумя эмоциями и двумя датами сложился: 8 — день памяти, скорби, поминовения погибших, молитвы за них — для религиозных людей; 9 — день победы над Гитлером. Хотя буквально за последние годы в 9 мая добавился новый аспект — преемственность поколений между дедами, отстоявшими Родину (ее можно по-разному называть: Советским Союзом, Советской Украиной, УССР, просто Украиной), и внуками (а то и правнуками), отстоявшими Украину в последние годы от внешней агрессии. (Поэтому так органично выглядела премьера по украинскому телеканалу «1+1» героического фильма «Киборги» именно вечером 9 мая.)
8 или 9 мая? День Скорби или День Победы?
Попытки исключить 9 мая из праздничных дней не оказались удачными. Ведь если исключить 9 мая, тогда что — получается, что прав Путин, который однажды обмолвился, что войну выиграли бы и без Украины? Тогда получается, что победа над Гитлером и нацизмом — это не повод для позитивных воспоминаний? Тогда получается, что украинский вклад в победу-1945 не является принципиально важным?
Представляется, что сконструированная в последние годы в Украине акция «Перша хвилина миру», которая начинается поздно ночью 8 мая, фиксируя момент подписания капитуляции Германии, весьма удачно снимает ненужный антагонизм между концептами «только 8 мая» и «только 9 мая».
Во-вторых, само обозначение войны. В Украине пытаются избавиться от стилистически и эмоционально окрашенного словосочетания «Великая Отечественная война», называя ее Второй Мировой (хотя за смешение этих двух понятий советским школьникам ставили двойки по истории). Ради этого даже подчеркивают, что для Западной Украины война началась не 22 июня, а 1 сентября 1939 года, что правда. Но почему-то не используют стилистически нейтральное словосочетание «советско-германская война», которая обозначает то же самое, что и ВОВ, но без ложноэпического пафоса.
В-третьих, представляются в целом адекватными попытки примирения между советскими ветеранами и ветеранами, боровшимися за независимость Украины как с Гитлером, так и с советскими карателями из НКВД. А вот отдельные попытки героизировать дивизию «Галичина» и батальон «Нахтигаль» адекватными не представляются.
В-четвертых, достаточно сложная история с «Бессмертным полком». Эта акция зародилась лет пятнадцать назад, когда от большинства ветеранов остались, увы, только фотографии. Кстати, впервые она была зафиксирована не в России, а в одном из самых южных городов Украины. Потом акцию концептуализировал в городе Томске оппозиционный телеканал ТВ-2. Потом канал закрыли, а акцию сделали официальной и общероссийской. В первый раз, в 2015 году, в Москве, это было пафосное и эмоционально насыщенное мероприятие, многие россияне очень искренне и трепетно к ней отнеслись. Но далее в России с каждым годом акция становилась всё более официозной, пафосной, огосударствленной. Иногда — нелепо сюрреалистической: невозможно забыть Наталью Поклонскую с портретом Николая II. (Тогда в ней еще никто не мог опознать главного пиар-менеджера художественного фильма «Матильда».) Теперь же российская пропаганда пытается продвигать эту акцию в Украину не столько как ритуал, связанный с памятью по погибшим, сколько как фактор эмоциональной вовлеченности, связанный с «общим прошлым» и «общим будущим» — мол, «мы же братья».
Вопрос в том: для Украины (а также для оппозиционно настроенных граждан в России) ритуал шествия с портретами предков-ветеранов — это плохо потому, что эту технологию взял на вооружение Кремль? Потому, что так делают в «ЛНР» и «ДНР»? Потому, что это трансляция энергетики умерших или погибших людей (так называемых заложных покойников)? Потому, что это неэтичные в отношении покинувших сей мир людей действия? Потому что на портретах используется коммунистическая символика? И если из плохого в этом ритуале только то, что так делают в России, то стоит ли в Украине этот ритуал модернизировать и трансформировать? Либо лучше от него вовсе отказаться? Либо воспроизводить в том виде, в котором он сложился в Москве и окрестностях?
В-пятых, общая концепция войны. В РФ Победа стала главной «скрепой» и основой гражданской религии. Почему Россия претендует на роль в мировой политике? А потому что Победа-1945. Есть ли у России какая-то позитивная программа развития? Есть, в ее основе — Победа-1945. Есть ли у России вообще какое-нибудь будущее? Конечно, есть! Это Победа-1945.
В Украине прошлое не становится парадигмой будущего, хотя с моделированием его проекта проблем не меньше, чем в РФ. Но основной вопрос о войне при конструировании нового культа так и остается без ответа. А именно: о роли государства и личности (личностей) в истории.
В Украине наиболее талантливые конструкторы «общенационального нарратива», создатели «идеального прошлого» и редакторы «исторической памяти» неосознанно используют концепт «народной войны» (Сталин — такое же чудовище, как и Гитлер, украинцы воевали не за советскую власть и не за коммунистическое государство, которые повинны в геноциде 1933-го, а за родину, за народ, за собственную семью и т.д). Победили не благодаря государству, а вопреки; напротив, советское командование, особенно Сталин и Жуков, — это «кровавые мясники», из-за идиотизма и подлости которых человеческие потери оказались воистину катастрофическими.) В конце концов, это закончилось даже запретом «знамени Победы» и иной коммунистической символики, но такие неоднозначные ограничения готовы пережить даже самые последовательные сторонники советского прошлого.
В РФ подобная концепция «народной войны» вполне осознанно складывалась при Ельцине в 1990-е (на сей счет есть интересное исследование российского историка Ольги Малиновой), но при Путине произошел откат. Нынешняя сталинско-брежневско-путинская концепция в открытую не пропагандирует Сталина — даже тема переименования Волгограда в Сталинград ушла из повестки дня. Но есть действия власти по провоцированию «низового», «народного» культа Сталина.
Историческая преемственность по линии «Иван Грозный — Сталин — Путин» постепенно становится важной идеологической «скрепой». (Занятно, что Петру I, основателю Санкт-Петербурга, в этой линии преемства, выстроенного идеологами и историософами «питерской» элиты, места не нашлось.) «Ніколи знову!» — это слоган концепта «народной войны», а «можем повторить» — это «скрепа» из сталинско-брежневско-путинской концептологии (хотя сам девиз является популярным народным творчеством, как и раскраска машин немецкого производства в цвета «георгиевской» ленточки с надписями «На Берлин!»).
В-шестых, нелегкий вопрос и с «георгиевскими» ленточками. Уже мало кто помнит, что изначально эта акция, начатая в 2005 году, была кремлевским ответом на вызов киевского Майдана 2004 года с его буйством ленточек оранжевого цвета. Но теперь проблема в другом: один и тот же символ в разных контекстах может приобретать совсем разные смыслы, часто взаимоисключающие. Например, древнеиндийская свастика изначально обозначала всё самое хорошее — добро, благо, вечное движение Солнца. Но после Гитлера смысл этого символа радикально изменился.
Аналогично, Радуга — замечательный ветхозаветный и новозаветный символ, свидетельство договора Бога с человеком, знак того, что Потопа больше не будет. В современном контексте этот символ обозначает что-то ну совсем далекое от темы спасения Ноя на Ноевом Ковчеге.
«Георгиевская» ленточка изначально, до революции 1917 года, обозначала воинскую славу — дым и огонь. Сталинские политтехнологи использовали эту «царскую» символику для нескольких военных орденов и медалей. И уже в таком качестве ленточка использовалась в послевоенной атрибутике. Есть нюансы: какого именно цвета должны быть полоски: оранжевые? желтые? золотые? Но это непринципиально. Принципиально иное: после 2014 года в украинском контексте такая ленточка стала обозначать прямо противоположное, чем в российском. В РФ, как и в СССР, она — символ Победы-1945 и современных ритуалов памяти, в современном украинском — символ российской агрессии. То есть взаимные обиды, упреки, непонимание, ссылки на историю при обсуждении этой символики неактуальны. Ведь и свастика тоже — обозначает и движение Солнца, и наследие Гитлера. Спорить, что «на самом деле» обозначает черно-оранжевая ленточка — бессмысленно. В одном контексте — победу, в другом — агрессию и войну.
И, если не видели, обязательно посмотрите фильм «Киборги».