Россию и Саудовскую Аравию мало заботит волатильность.
Менее чем через неделю, представители ведущих нефтедобывающих стран встретятся в Катаре, чтобы обсудить ограничения на добычу. Тем не менее, даже если они договорятся об этом, цель встречи, вероятно, имеет мало общего с регулированием мирового предложения. Фундаментальные показатели рынка сырой устанавливаются на многие месяцы вперед, и нефтедобытчики намного более заинтересованы в способах управления ожиданиями финансовых рынков, имеющих большее влияние на цены.
Замораживание «уровня добычи на текущем уровне не ускорит восстановление баланса на нефтяном рынке», — написали аналитики Goldman Sachs в докладе, утверждающем, что встреча вероятнее приведет к падению цен, чем к их подъему. И действительно, уровень добычи близок к историческому максимуму как в странах ОПЕК (свыше 33 миллионов баррелей в день), а так и в России, участвовавшей во встрече в Дохе (свыше 11,2 миллиона баррелей в день).
Кроме того, в ожидании следующей встречи некоторые члены ОПЕК наращивают добычу еще больше. Например, в марте Ирак поставил новый рекорд – 4,55 миллиона баррелей в день.
Нефтедобыча в США движется в противоположном направлении, сокращаясь до уровней конца 2014 года.
После снижения производства, переполненные нефтяные резервы США также, по всей видимости, начинают сокращаться. Хоть они по-прежнему близки к историческому рекорду, 6 апреля правительство США сообщило о падении почти на 5 миллионов баррелей.
Удивительная устойчивость нефтяной отрасли США сейчас уже стала притчей во языцех на рынке. Тем не менее, в этом нет ничего удивительного. Добытчики опираются на ценовое хеджирование и технологические достижения, но в конечном итоге все сводится к тому, сколько вонючей темной жидкости они могут извлечь из земли по оптимальной цене.
Американская сланцевая индустрия лучше, чем кто-либо другой, использует эти инструменты, но и ее возможности подходят к концу. В относительно свободном рынке США, потенциальная прибыль регулирует и инвестиции, и объемы добычи. И на обоих этих фронтах американские нефтяники сталкиваются с возрастающим давлением.
С другой стороны, Россия и страны Персидского залива вынуждены продолжать качать нефть независимо от цены, так как с ее помощью они финансируют свои бюджеты. По этой причине падение цен вынуждает их увеличивать объемы добычи.
Это будет продолжаться, по крайней мере, в течение ближайших нескольких лет: традиционные экспортеры будут постепенно возвращать себе часть потерянной ими доли рынка. Самой большой проблемой, стоящей перед ними, станет отнюдь не физический баланс спроса и предложения сырой нефти. Им придется удерживать цены на максимально высоком уровне, но при этом недостаточно высоком, чтобы вызвать очередной сланцевый бум.
Единственный способ достичь этого – влиять на ожидания. Доменико Фавойно и Георг Захман из брюссельского аналитического центра Брейгель недавно подсчитали, что 73% снижения цен на нефть в последние три года можно связать с ожиданиями о балансе спроса и предложения, а не самими балансом. По мнению исследователей, с 2008 года роль ожиданий в ценообразовании резко возросла.
В сегодняшнем мире важно убедить трейдеров, что баланс будет изменяться тем или иным образом, а не на самом деле его менять. Это объясняет, по крайней мере, частично, небольшой рост цен после по сути своей бессмысленного февральского соглашения между двумя крупнейшими экспортерами нефти в мире – Россией и Саудовской Аравией, а также Катаром и Венесуэлой, по заморозке нефтедобычи на уровне января. Цены на нефть марки Brent поднялись примерно на $10 за баррель.
Все, в том числе и трейдеры, понимают, что такие сделки сомнительны, что стороны не обязательно станут их придерживаться, и что замораживание добычи на рекордно высоком уровне может попросту означать отсутствие способности наращивать ее в ближайшем будущем. Тем не менее, на этот можно вести какую-никакую торговлю. Если переговоры в Дохе, запланированные на 17 апреля, закончатся соглашением, даже символическим, это пошлет рынку сигнал поднять цену.
В то же время, подобный сигнал не будет достаточно продолжительным или правдоподобным, чтобы стимулировать рост нефтяной отрасли США. Инвесторы и кредиторы более осторожны, чем трейдеров. Первых высокая волатильность отпугивает, а вторых привлекает.
В феврале подразумеваемая волатильность нефти марки Brent вышла на самую высокую отметку с 2009 года, 70%. Сейчас она опустилась примерно до 50% — что все равно слишком высоко для людей, рассматривающих бизнес-планы в энергетической отрасли.
Однако волатильность мало заботит Саудовскую Аравию и Россию – они по-прежнему будут добывать столько, сколько смогут, потому что уровень жизни их населения и стабильность их режимов зависят от этого. Так что если у них есть возможность вызывать скачки цен, не сигнализируя о реальной смене тренда, это остается наилучшей стратегией, которую будут использовать, пока не закрепятся на полученной доле рынка.
Организация встреч, на которых обсуждается ограничение и сокращение объемов нефтедобычи, является одним из способов достижения этого. Новости о переговорах, вместе с сокращением экспорта из США, будут вызывать временные повышения цен.
Для них важно производить такие новости на регулярной основе. Что менее важно – так это соблюдать любые соглашения об ограничении нефтедобычи, что снова и снова доказывала ОПЕК, не придерживаясь своих собственных ограничений.