По итогам прямой линии с российским президентом.
Прямая линия общения президента с благодарными гражданами — это уже ритуал и для самого Путина, и для его подданных, и для комментаторов. Каждый год глава государства усаживается у телевизионных камер — и ждет свою бабу Зину, которая пожелает ему здоровья и долгих лет жизни. А перед бабой Зиной пройдет процессия из довольных, уверенных в завтрашнем дне и величии России сограждан. Конечно, иногда у этих сограждан может быть не та елка на площади и даже вода отсутствовать — но это все Путин мигом исправит, не впервой!
Но эта прямая линия уже не была бенефисом волшебника, облетающего страну на заколдованном вертолете и разбрасывающего деньги от барских щедрот. То есть летать Путин еще может, даже и со стерхами. А денег у него уже нет, даже на участников прямой линии. И это понимание президентом своего нового статуса — неуклюжего предводителя бедных — прямо-таки выводило бедного Владимира Владимировича из равновесия всякий раз, когда речь шла об экономической ситуации в стране или просто об элементарных задержках с зарплатами — элементарных для раннего Ельцина, но не для позднего Путина. На вопросы о том, когда станет хорошо, президенту ответить нечего. Это совсем не то, что было еще несколько лет назад, когда цены на нефть росли как сумасшедшие, а он обещал, что будет только лучше и лучше.
Нет, конечно, сам президент Путин беден не так, как артист Ролдугин, растративший честно заработанные деньги на скрипки и виолончели и оставшийся без гроша в кармане. У самого Путина на себя еще есть. Но челябинцу, вопрошающему своего любимого вождя, когда будет зарплата, сказать нечего. В этом логика момента. И сколько бы Путин ни уверял сам себя и своих зрителей, что скоро уже дно будет достигнуто, а там и подъем, он прекрасно понимает, что это не так. И поэтому оказывается таким скучным. Обнищавший барин — он всегда скучен. Плюшкин — это не Манилов.
И Владимир Владимирович уже не Манилов. Об Украине — вскользь и даже как-то примирительно. О Порошенко — «Петр Алексеевич». О Сирии — не очень долго и без былого энтузиазма. О Турции — «дружественная страна». Но все равно он куда как увлеченнее и динамичнее, когда говорит об Украине, Сирии и даже Крыме, чем когда уныло тарабанит о России и об очередном рубле, который Минфин — в силу известных обстоятельств — заберет у немощных регионов.
Потому что чего о ней, болезной, говорить-то? У него все хорошо. А она утонула.