Путин не сведущ в теологии и может быть заинтересован в контактах «своего» патриарха с папой как доказательстве отсутствия изоляции России
Предстоящая встреча в аэропорту Гаваны папы Римского Франциска и патриарха Московского Кирилла, вне всякого сомнения, может быть отнесена к событиям по-настоящему историческим. Ведь папа и патриарх не встречались вообще никогда, это — первое такое свидание глав церквей. Но свидание, которое можно было легко спрогнозировать после избрания Кирилла московским патриархом.
Кирилл относится к той группе российских священников, кто всегда с особым интересом воспринимал ватиканскую структуру государства-церкви и особую роль папы, который имеет полную, монаршую самостоятельность в принятии решений. Православные патриархи такой абсолютной самостоятельностью не наделены, а в мирской жизни зависят от светской власти — а не она от них. Конечно, не будем утверждать, что именно эти мотивы привели учителя патриарха Кирилла митрополита Никодима к заинтересованности в контактах с Ватиканом, но — случайно или нет — и самого Никодима, и его учеников многие в РПЦ считали чуть ли не тайными католиками. Это мнение только укрепилось после странной смерти митрополита — Никодим умер 5 сентября 1978 года во время аудиенции у нового римского папы Иоанна Павла I (сам папа скончался месяц спустя). Брюссельский архиепископ РПЦ Василий писал по этому поводу: «Конечно, всякая смерть есть тайна Божия, и является дерзновением судить, почему она случается в тот или иной момент и что она означает, но лично я (и думаю большинство православных) восприняли её как знамение Божие. Может быть, даже как вмешательство Божие, как неодобрение той спешки и увлечения, с которыми проводилось митрополитом дело сближения с Римом. Все его поездки на поклон к Папе, причащения католиков и даже сослужения с ними, и всё это в атмосфере одновременно скрытости и демонстративности. Правы мы были или не правы, — один Бог это может знать. Но таково было наше непосредственное подавляющее православное переживание».
Не нужно, думаю, объяснять, что после подобных оценок молодой Кирилл попросту затаился. Его предшественники — в том числе и патриарх Алексий II — продолжали выступать против возможной встречи с папой. В новое время к нежеланию встречаться добавился и украинский сюжет: в РПЦ с раздражением восприняли восстановление УГКЦ и быстрое возвращение в лоно родной церкви сотен тысяч людей, которых при Сталине объявили православными. Очевидно, что и на встрече с Франциском Кирилл будет жаловаться на греко-католиков. Однако главное не это.
Главное — в амбициях московского патриарха. Человек, поставивший перед своим троном флаги всех бывших советских республик и перестраивающий церковь по образцу единоначалия, жаждет быть не просто главой самой большой по формальному количеству верующих православной церкви, но и лидером всего православного мира. А какой же из Кирилла лидер, если с папой регулярно встречаются и константинопольский патриарх Варфоломей I, и другие главы православных церквей?
Ему просто необходим свой собственный диалог — тем более, что упрекнуть за излишнюю мягкость в таком общении Кирилла некому, его оппоненты в самой церкви повержены, а единственный человек, который хорошо помнит прения времен Никодима — киевский патриарх Филарет — оказался за пределами РПЦ. «Я помню времена, когда был жив митрополит Никодим (Ротов). Он говорил мне: «Владыка, посмотрите, насколько мощная Римско-католическая церковь и какое слабое православие. Особенно Константинопольский патриархат».
Все мысли митрополита Никодима были направлены на то, как сделать РПЦ такой же сильной внешне, как Ватикан. И поскольку митрополит Никодим умер рано, патриархом он не стал, его последователь, воспитанный им в духе намерений реорганизации РПЦ, продолжает его дело», — вспоминал Филарет — и это его оценка превалировала в РПЦ вплоть до избрания Кирилла патриархом.
Кого действительно может бояться Кирилл — так это Путина. Но Путин не сведущ в теологии и может быть заинтересован в контактах «своего» патриарха с папой как доказательстве отсутствия изоляции России. Так что Кирилл решился на эту встречу отнюдь не случайно.