Почему механизм «чикагских мальчиков» провалился в Украине.
Как‑то мне довелось наблюдать за одной организацией, переживавшей сложный этап в своей многолетней (кстати, весьма успешной) истории. Компания оказалась на грани исчезновения в результате полного пренебрежения элементарными принципами управления. О ее проблемах можно говорить долго, но все частности, связанные с неэффективностью, сводились к главному — отсутствию четко сформулированной стратегии и отлаженного механизма принятия решений.
Стратегический план существовал лишь в воображении людей, украсивших себя громкими начальственными титулами, и представлял собой набор фантазий и желаний на уровне прекраснодушных мечтаний гоголевского Манилова. С принятием решений было и того хуже. Отсутствие четко поставленных целей и непонимание способов их достижения заставляло руководителей хаотично, иногда по несколько раз в день, менять свои планы, приказы и распоряжения, постоянно апеллируя к многочисленным советам и комитетам — наблюдательным, совещательным, финансовым и прочим.
При этом количество советчиков и комитетчиков, наблюдающих, помогающих и просто лезущих не в свое дело, на каком‑то этапе превысило количество сотрудников самой организации. Как следствие, понятие ответственности полностью растворилось в лихорадке коллективного руководства. Интересно, что руководители работали без устали с утра до ночи на износ и искренне верили, что делают великое дело. Тех же, кто не желал участвовать в хаосе, автоматически записывали в лагерь неблагонадежных, скептиков и предателей.
Как ни горько это осознавать, но организация имярек, описанная выше, является прообразом нашего государства, где те же проблемы существуют в гораздо большем масштабе. Лидеры страны декларируют борьбу “всего хорошего против всего плохого”, четких целей и задач, равно как и способов их достижения, не предлагают, а самое главное — ответственность за происходящее брать на себя не хотят. Они предпочитают спрятаться за коллегиальными решениями и изобразить невинность, беззастенчиво обвинив во всех грехах нерадивых соратников и безмолвных подчиненных. Никакого наказания, ни общественного, ни политического за неудовлетворительно сделанную работу еще никто и никогда не понес. Об административной или уголовной ответственности речи вообще не идет. Хотя лидерство без профессионализма и ответственности — это пустозвонство. Где в результате воз государственного строительства? Он не только и ныне там, но, кажется, начинает даже катиться назад.
Почему удалось реформировать Сингапур и частично Грузию, которые мы так любим приводить в качестве примеров? Наряду с другими факторами самым главным является наличие лидера, формулирующего четкие достижимые цели, определяющего пути, механизмы и сроки выполнения задач и берущего на себя ответственность за конечный результат. Ключевое слово — ответственность. Так было в Сингапуре, так было в Грузии и так было во многих других странах, где реформы состоялись. Почему механизм “чикагских мальчиков” сработал в Чили и провалился в Украине? Не потому, что Абромавичус, Пивоварский или Яресько менее профессиональны, чем чилийские реформаторы Эрнан Бучи или Серхио де Кастро. Отнюдь нет. Просто за последними стоял Пиночет, а наши оказались без всякой поддержки и защиты, один на один с мощной, абсолютно коррумпированной системой. Более того, тот, кто должен был стоять за реформаторов горой, очень часто оказывался по другую сторону баррикад.
Я вовсе не пытаюсь одним махом разрешить дискуссию о роли личности в истории и уж точно не ностальгирую по твердой руке в стиле советской эпохи. С точки зрения управления государством ничего лучше, чем демократия, человечество пока не придумало. Но, согласитесь, что история, особенно в трудные переломные времена, совершается личностями, а не комитетами, советами и коллегиями. Так было всегда во все звездные часы человечества, и Украина — не исключение. Прообраз демократического государства, Запорожская Сечь, одерживала блестящие победы, когда ею командовали настоящие гетманы. Получалось раньше, получится и сейчас, вот только гетмана — настоящего — нужно где‑то раздобыть.