Варшавский саммит Альянса принесет новые изменения в стратегию организации.
Если британский саммит 2014-го официально называли «самым важным за всю историю Альянса», то нынешний, по словам генерального секретаря организации Йенса Столтенберга, происходит в «критическое время», когда организация противостоит весьма разноплановым вызовам безопасности.
Контекст саммиту задает агрессивная политика РФ по запугиванию соседних государств и силовому изменению границ, всплеск насилия в Северной Африке и на Ближнем Востоке, угроза международного и кибертерроризма, зарождающаяся гонка вооружений в сфере модернизации и производства межконтинентальных баллистических ракет.
Неизменная позиция Кремля касательно Украины и ее внешнеполитического курса на сближение с ЕС и НАТО, попытки восстановить свой статус сверхдержавы за счет новых военных плацдармов, сирийская авантюра, бесчисленные и опасные в своей бессмысленности военные провокации против военных единиц США и НАТО, постоянные угрозы конфликтом (в том числе и с использованием тактического ядерного оружия) Западной Европе гарантируют РФ одно из самых почетных мест в списке реальных угроз Альянсу.
Главной задачей Альянса в этой ситуации видится не только укрепление инициатив, предложенных предыдущими саммитами, но и кардинального усиления коллективной обороны в свете старых и новых угроз.
Однако, несмотря на столь разноплановый контекст, в самом Альянсе не все просто. Многие государства не решаются на кардинальное увеличение военных расходов, а Италия, к примеру, и вовсе их сокращает; к Франции, для которой российская угроза европейской безопасности отошла на второй план после терактов, возвращается былой евроатлантический скептицизм и желание потягаться с Америкой за право формировать европейскую «повестку дня».
С учетом этого, реализация центральной инициативы саммита по развертыванию четырех батальонов общей численностью до 1000 бойцов на Восточных рубежах Альянса для защиты от российской угрозы может столкнуться с рядом организационных проблем.
Правда, к процессу уже подключились «тяжеловесы» организации. Так, Великобритания, Германия и США уже достигли договоренности о том, что каждая из стран будет отвечать за свой батальон, состоящий из многонациональных сил. Однако Вашингтон уже четко дал понять, что будет отвечать лишь за один, а не за два батальона, дав таким образом возможность другим поучаствовать в столь важной инициативе.
При этом европейские союзники, столь ратующие за самостоятельность в решении вопросов европейской безопасности, не спешат заняться тем, что так активно пропагандируют: Франция и Италия уже успели отказаться от участия, мотивируя это своей активной ролью в общих Силах сверхбыстрого реагирования (ССБР). Чего в этом решении больше – желания сделать что-то «в пику» Вашингтону или реального беспокойства за безопасность Европы, видно невооруженным глазом.
Найти «четвертый батальон» руководство Альянса рассчитывает уже в ходе саммита. Важности задаче придает тот факт, что батальоны рассчитаны на реальное противодействие потенциальному противнику в духе кооперации с ССБР и размещенными в Европе тремя американскими тяжеловооруженными бригадами, и будут соответственным образом оснащены.
Польша, в столице которой будет проходить саммит, рассчитывает, что часть этой военной техники будет развернута на ее территории, однако пока выбор сделан в пользу Германии, Бельгии и Нидерландов, на территории которых еще со времен «холодной войны» сохранилась соответствующая инфраструктура НАТО.
Логика Кремля, базирующаяся на постулате о том, что ее действия открыто агрессивные действия в Крыму и в украинском Донбассе являются не более чем реакцией на якобы данные еще в далеких 1990-х и не сдержанные обещания НАТО и США о том, что Альянс не будет расширяться дальше на Восток, а Вашингтон оставит попытки распространять свое влияние на сферу «национальных интересов» Москвы, все плотнее укореняется в сознании российской «элиты». Соответственно, пропорционально уменьшается понимание опасности избранного конфронтационного военно-политического курса.
Кремль, похоже, искренне уверовал в свои заблуждения, забывая о такой элементарной (и незначительной в его глазах) вещи, как праве соседних с Россией стран самим выбирать свое будущее, даже если этот выбор не соответствует неоимперским чаяниям московских вождей, и воспринимает оборонные инициативы и действия НАТО исключительно как антироссийские.
Так, заместитель министра иностранных дел РФ А. Мешко уже успел выступить с заявлением, что российская сторона «предпримет ответные меры» относительно «усиления военного присутствия НАТО на своих границах». Все это, естественно, только лишь с мирной целью «обеспечения собственной безопасности».
На данном этапе Альянс всерьез взялся за систематический пересмотр своей общей военной инфраструктуры (раньше это было исключительно инициативой отдельных стран, преимущественно региона Центральной и Восточной Европы) и логистики на восточных рубежах.
При этом особое внимание будет уделяться не только и не столько численности и композиции новых частей, планируемых к развертыванию, сколько их снабжению и оперативной переброске подкреплений для максимально быстрого решения задач на театре военных действий, особенно с учетом недвусмысленных намеков Москвы на возможность использования тактического ядерного оружия.