Для Путина перемирие – возможность для дальнейшей дестабилизации.
Специалисты по Ближнему Востоку нередко обращают внимание на то, что представители арабских стран и организаций, которые договариваются о мире с Израилем, нередко используют для варианта соглашений, который подписывается на арабском языке, слово, которое обозначает не столько «мир», сколько «перемирие». А дальше уже каждый трактует это слово так, как ему заблагорассудится. Кто-то действительно прекращает боевые действия, кто-то генерирует нестабильность на границах. А кто-то помогает террору внутри. И не сомневается, что ничего не нарушает. Ведь это – перемирие, а не мир.
Минские соглашения – именно такое перемирие. Когда Запад склонял Россию к достижению соглашения по урегулированию на Донбассе, Меркель и Олланд рассчитывали, что выработают оптимальную формулу, которой будет придерживаться Путин — если он, конечно, заинтересован в ослаблении санкций. Путин, конечно же, в этом заинтересован. Но в ещё большей степени он заинтересован в дестабилизации ситуации в нашей стране. У него с нами – не мир. У него – перемирие. И это перемирие будет продолжаться, пока украинские войска не выйдут на государственные границы нашей страны на Донбассе и в Крыму – хотя и тогда могут гибнуть солдаты и мирные граждане уже на самой границе и так будет происходить вплоть до демонтажа путинского режима.
С точки зрения Путина он ничего не нарушает, а просто использует предоставившуюся возможность для дальнейшей дестабилизации. Перемирие для того и нужно, чтобы договариваться о мире с другим режимом. Лучше – марионеточным. И дестабилизация для того и нужна, чтобы усиливалось недоверие украинцев к действующей власти, чтобы очищалось политическое поле для тех, с кем рассчитывает найти общий язык российский президент. В этой «войне нервов» все средства хороши – крестные ходы, заказные убийства, информационные вбросы.
Но самое главное – продолжающиеся обстрелы территории и убийства наших солдат. Путин знает, что это действует безотказно.