Раньше Украина выгодно отличалась от РФ.
В Киеве погромили выставку художника, арт-провокатора и, как это не странно для инфантильного молодого человека, коммуниста по убеждениям Давида Чичкана «Втрачена можливість». Выставка о том, что на войне все одинаковы — и «укропы», и «рашисты», и все остальные. Что свастика может рисоваться из ленточек украинского и российского флагов.
Выставка не то чтобы имела политический подтекст — она была подчеркнуто политичной.
И вот какие мысли у меня возникли:
1. Украина выгодно отличалась от России тем, что там выставки и политперформенсы не громили угрюмые бородатые дядьки, или бритые парни в косухах, или непонятные личности в масках и балаклавах. Теперь не отличается. Хотя это сложный вопрос: если выставка является прежде всего политическим высказыванием, а ты ну никак не воспринимаешь подобный подход, что делать? Не заметить? Посмеяться? Возмутиться в интернете? Стать соавтором — ворваться в выставочный зал и из баллончика с нитрокраской «завершить» композицию?
Единого ответа нет и быть не может — этим и интересно современное искусство, которое не просто позволяет пассивно созерцать прекрасное (или безобразное), но подстрекает, провоцирует стать «соавтором».
2. На самом деле выставка Давида Чичкана по-настоящему удалась. И вовсе не потому, что благодаря скандалу выставка получила огромный резонанс в Украине, и даже в программе «Время» на российском Первом канале ее показали и рассказали, что, мол, Чичкан раскаялся в майданном прошлом (впрочем, по тому, как показывали эту выставку, возникло ощущение, что системного заказа на этот сюжет не было).
Выставка удалась потому, что ее разгром и брутальные надписи на месте артефактов — это часть концепта, даже если у самих организаторов — автора, кураторов и галеристов — такого замысла не было. Современное искусство ведь должно провоцировать, его восприятие предполагает самое активное сотворчество реципиента. Вот оно и спровоцировало — арт-погром удался.
Благодаря арт-погрому выставка приобрела завершенность, синергетичность, некую художественную и концептуальную полноту. Если б погрома не было, было бы ощущение чего-то недосказанного, недорисованного.
3. А вот сам концепт «утраченных возможностей» Майдана и революции мне самому близок и хорошо понятен. И оттого болезнен. Украине необходимо срочнейшим образом избавляться от исторической кармы «пропащей силы». От страны, не способной к «формотворчеству», не умеющей управлять собственной судьбой и распоряжаться собственными уникальнейшими ресурсами.
Ведь и Майдан был, и небывалая за всю историю солидарность, и надежды, и жертвы, и Небесная Сотня, и герои АТО. Казалось бы, после этого всего жить по-старому нельзя в принципе. Что-то должно измениться навсегда, что-то плохое — умереть безвозвратно. Ан нет. Снова призраки и болезни прошлого настигают многострадальную страну и начинают ее умножать на нуль. И вместо нового качества, нового состояния, нового порога, нового исторического восхождения — всепоглощающая энтропия. Мутная жижа истории, разлагающая волю, мысли и жизнеспособность. «Побороти ентропію!» — так должен звучать новый лозунг украинского сознательного человечества.