Версий существует несколько.
В российском информационном пространстве — как официально-телевизионном, так и в неофициально-интернетовском — фигурируют пять версий теракта в метро Санкт-Петербурга.
1. Сирийско-игиловская. Участие России в войне в Сирии не могло пройти бесследно: от исламистов прилетела «ответка». Рано или поздно, но это должно было случиться. «За слезы наших матерей, за Алеппо и Латакию (либо так: за наш исламский Халифат) — огонь, огонь!» Мировой терроризм дотянулся своими щупальцами из окрестностей Пальмиры не только до Москвы, но и до прежде спокойной «Северной Пальмиры».
Однако на данный момент теракт в метро однозначно не прочитывается только как месть ИГИЛ. Хотя, конечно, нельзя исключать террористической самодеятельности ближневосточных исламистов-одиночек или исламистов из СНГ и РФ. Исполнителем-смертником уже назван 22-летний уроженец Кыргызстана.
2. Украинско-бандеровская. Россия и Украина ведут необъявленную «гибридную» войну. И по мере перехода конфликта на Донбассе в вялотекущую форму, «гибридная» война дает о себе знать на мирной территории — сначала в Киеве (убийство Вороненкова), потом в Луцке (обстрел из гранатомета польского генконсульства). Но не может же игра быть только в одни ворота? Вот «каратели» «киевской хунты» и ответили — там, где не ждали. И, глядишь, на месте теракта не сегодня-завтра найдут визитку Яроша или удостоверение участника АТО.
Или так: «кровавая хунта» обнаглела — дальше некуда. Мало ей, развязавшей гражданскую войну, бомбить и распинать мирных жителей Донбасса, — она теперь и Путину «сюрприз» прислала.
Однако теракт и его последствия не решают ни одну из актуальных для нынешней Украины и украинской власти задач. Более того, гипотетически теракт мог спровоцировать усиление российской активности на украинском направлении, а то и послужить поводом к открытому вторжению или ко Второй Украинской войне — как взрывы 1999 года послужили поводом ко Второй Чеченской. Не говоря уже о том, что теракты в метро и других общественных местах — это неукраинский почерк.
3. Кремлевско-путинская. «Эх, огурчики-помидорчики, Сталин Кирова убил в коридорчике!» Убийство Кирова в 1934 году стало сигналом и поводом для Большого Террора-1937. Взрыв домов в Москве осенью 1999 года стал поводом для Второй Чеченской войны и фоном, на котором Путин из провинциального чиновника с 2% рейтинга превратился в мессию и спасителя нации. Поэтому теракт в питерском метро организовал именно «коллективный Путин» — чтобы расправиться с оппозицией — «школотой», «навальнятами», а заодно и с дальнобойщиками — суровыми мужиками, далекими от идеалистических фантазий столичной молодежи. У «коллективного Путина» перед глазами киевский Майдан, поэтому они готовы на всё — лишь бы не выпустить власть из рук. Ну а «внутренний террор» — давно испытанная кремлевская технология управления.
Однако в условиях «посткрымского авторитарного консенсуса» рейтинг Путина и без того максимален и зашкаливающий. Необходимость еще сильнее сплотить нацию вокруг вождя (власти) за год до выборов избыточна — сам Путин не стал выступать с меседжем радикальной мобилизации «мочить в сортирах»-2. Потенциальная угроза, исходящая от оппозиции, слишком потенциальна и не слишком угрожающа — «навальнята» еще не успели навалиться на власть. Тогда как, объективно говоря, сам теракт играет против имиджа власти как «гаранта стабильности» и «надежной каменной стены».
4. Оппозиционно-навальная. Фильм «про Димона», несмотря почти на 20 млн. просмотров (хотя большинство зрителей, как нас убеждают, было из Украины), а также последовавшие за ним акции оппозиции 26 марта и 2 апреля, не имели существенного воздействия на российское общество. Рейтинг доверия к Путину и власти в целом — максимальны и не падают, как бы ни старались враги, предатели-либерасты и госдепы вместе взятые. А если и падают, то некритично для Кремля. Вот оппозиция и отчаялась пойти на крайние меры, пытаясь дестабилизировать ситуацию в стране и вовлечь в свои преступно-майданные планы не только хипстеров, студентов, слушателей «Эха Москвы», но и «школоту».
Однако очевидно, что одним из ответов власти на теракт станет усиление чрезвычайных мер, ограничение гражданских свобод и репрессии (символические либо жесткие) против лидеров и фронтменов «несистемной оппозиции». Оппозиционерам этот теракт ну никак не выгоден.
5. Кремлевско-башенная. Как известно, у Кремля много башен, а во власти, несмотря на ее мнимую бетонную монолитность, много групп интересов и группировок. В России нет (как вариант: не было до 26 марта) публичной политики, но схватки «бульдогов под ковром» всегда настолько жесткие, что проигравших нередко выносят вперед ногами — вместе с ковром. Между «башнями» идет не просто диалог или полемика, а жесточайшая аппаратная борьба — за последний (?) президентский срок Путина. Одна из тем борьбы — в каком формате пройдут выборы: в инерционном (без Навального и с низкой легитимностью победы) или в мобилизационном (с участием Навального, с высокой легитимностью победы Путина, но с высокими рисками и общей непредсказуемостью ситуации)? Теракт в метро — это удар первых по вторым (или вторых по первым?), но в любом случае — это попытка взять Путина в заложники своих планов, своих проектов и своих долгосрочных интересов. При том, что сам Путин в этих сценариях — не игрок, а фигура и приз одновременно.
Однако пока не видно, чтобы кто-нибудь из кремлевских «башен» стал бы выгодоприобретателем от теракта и его последствий. Не заметно, что у кого-то из групп влияния есть заранее подготовленный план или стратегия действий. Ну и нет уверенности, что кто-нибудь из них еще умеет играть в многоходовые комбинации.
6. Все остальные (американско-госдеповская, западно-спецслужбистская, белорусско-лукашенсковская, польско-засмоленская, кавказско-террористическая, бытовая, марсианская).
Как бы то ни было, главным последствием теракта может стать политика «закручивания гаек» — ограничение гражданских свобод, расправа с и без того кволой оппозицией, усугубление международной изоляции страны, «охота на политических ведьм», идеологическая и политическая мобилизация, ограничения в интернете, возврат смертной казни за терроризм.
А может и не стать. По крайней мере, на второй день после взрыва в метро власть в целом не выглядит выгодоприобретателем в этом кровавом кошмаре. А «закручивание гаек» легитимным образом можно провести только на эмоциональной волне ужаса от последствий теракта. Тут каждый час важен! Сразу после взрыва, пока его жертвы не погребены, очень многие, особенно обыватели, готовы на усиление «порядка» и ужесточение власти. Но уже через несколько дней общественный эмоциональный фон смягчается, и убедить в необходимости арестов «навальнят» или в «превентивном патриотическом воспитании» «школоты» куда как сложнее. Если, конечно, кто-нибудь еще собирается кого-то в чем-то убеждать.
Как представляется, наиболее вероятным выглядит один из инвариантов версии № 1. При этом не исключается сюжета, связанного с версией № 5.