Европейцы осознают свою отсталость.
Во время последней встречи, лидеры G7 дискутировали в основном по вопросам торговли, климата и миграции. Но не рассматривали одну из самых насущных проблем – экономическое развитие Европы.
После финансового кризиса 2008 года, европейская экономика находится в режиме стагнации, еще больше отстав от США. Ключевая проблема заключается в том, что производительность европейских стран практически не растет. Особенно плохи дела в сфере инноваций, где Соединенные Штаты сегодня доминируют как никогда прежде.
Европа может и должна реформироваться. Ответственность за это развитие лежит в первую очередь на национальных правительствах, предпочитающих обвинять Европейский Союз, а не проводить реформы самостоятельно.
Что бы ни делали для развития инноваций, Соединенные Штаты все равно остаются более инновационными, чем Европа. Компании США моложе. В списке 100 крупнейших компаний Европы только 13 созданы после 1950 года. Для сравнения, в США таких компаний 40. Американцы регистрируют больше патентов. Лишь 6 из 28 стран ЕС подают больше заявок на патенты во Всемирную организацию интеллектуальной собственности, чем Соединенные Штаты. В 2015 году Forbes определил, что лишь 11 из самых инновационных компаний мира находятся в Европе.
Однако ситуация в Европе не безнадежна. Этот регион некогда был очень инновационным и может вернуть себе этот статус. По большому счету, северные страны – Швеция, Финляндия, Германия, Дания и Нидерланды – вполне неплохо себя чувствуют. Все они пережили кризисы, вызванные их же собственными слабостями. Проблемными остаются страны южной и восточной Европы. Здесь налицо как качественные, так и финансовые недостатки.
Инновации требуют эффективных экосистем, а 20 лучших находятся в Соединенных Штатах. Неудивительно, что Кремниевая долина Северной Калифорнии стоит особняком. Открытая для инноваций экосистема требует множества необходимых элементов: элитного университета, достаточного финансирования, рискового капитала, разумных прав на собственность, добропорядочного регулирования, открытых рынков и простых иммиграционных законов.
Самый яркий недостаток Европы – это недостаток по-настоящему классных университетов. Ни один из двух рейтингов лучших исследовательских университетов мира, «Times Higher Education Supplement» и «Shanghai List», не включил в топ-25 университеты континентальной Европы. В рейтингах доминируют американские вузы, также занимают довольно высокие позиции некоторые учебные заведения Великобритании, особенно Оксфорд и Кембридж. Без собственного Стэнфорда невозможно создать собственную Кремниевую долину.
Доминирование государства подавляет развитие университетов Европы. Одна из причин успеха британских вузов заключается в том, что они обладают достаточной автономией от государства. Профессорские зарплаты в Европе, как правило, довольно ограничены, что стимулирует лучших профессоров к переезду в США. Вместо того, чтобы лучше обеспечивать самых ярких исследователей, государство стремится равномерно распределять свои ресурсы. В университетских советах доминируют политики, навязывающие всем свои политические цели, такие как региональная политика, массовое образование и эгалитаризм, что препятствует формированию критической массы элитных исследований. Хуже того, сама идея элитарного образования обычно табу.
Европейский союз установил вполне разумную цель – 3% ВВП на общее финансирование частных и государственных исследований и разработок. Но в 2014 году средний показатель в Европе составлял лишь 1,7% ВВП по сравнению с 2,8% в Соединенных Штатах. Лишь пять стран северной Европы сумели превысить уровень финансирования США.
Еще одна проблема – нехватка венчурного рискового капитала. Можно утверждать, что этот недостаток легче всего устранить путем ослабления регулирования рынков капитала. 40% всего венчурного капитала в Европе поступает из государственной казны – довольно плохой знак, ведь правительства, как известно, не склонны к риску, а 40% венчурных инвестиций терпят неудачу.
Вопреки распространенному мнению, предполагающему введение Брюсселем массы обременительных правил, фрагментарность нормативных актов по-прежнему вызывает серьезную озабоченность, особенно в отношении новейших разработок, таких как нанотехнологии и биотехнологии. Более того, во многих странах Европы существует тенденция запрещать, когда возникают сомнения. Ни одна страна ЕС не продвинулась в добыче сланцевого газа. Франция, Чехия и Болгария категорически запрещали любые разработки без тщательного изучения научных данных. Uber и Airbnb сталкиваются с ограничениями и запретами во многих странах.
Говоря о положительных моментах: в последние годы многие европейские страны либерализовали свои иммиграционные правила и систему налогообложения ради привлечения квалифицированных специалистов. В 2011 году ЕС представил специальную визу для потенциальных предпринимателей. В данный момент в 9 странах ЕС большая доля тех, кто родился за границей, чем США. Такие города, как Лондон и Берлин, конкурируют в предоставлении привлекательного либерального образа жизни. Европейская программа обмена студентами Erasmus сделала рынок образования более открытым. Несмотря на участившиеся сообщения о антимиграционных настроениях, на практике Европа становится гораздо более открытой.
Главное экономическое достижение Евросоюза – единый рынок, хотя эта реформа и нуждается в окончательном завершении. Два десятилетия назад финская Nokia и шведская Ericsson победили американскую компанию Motorola на рынке мобильных телефонов, но теперь в этой сфере правит iPhone, а ее основным конкурентом является Samsung. Бывший премьер-министр Финляндии Эско Ахо объясняет взлеты и падения Nokia спецификой европейского единого рынка, не слишком благоприятного для цифровых технологий. Европейцы добились успеха, пока телефоны были аппаратными, потому что единый рынок ЕС обеспечивает благоприятные условия для промышленных товаров. Однако, современные смартфоны – это в первую очередь программное обеспечение, а Евросоюзу все еще не хватает единого цифрового рынка. Глобальными лидерами высоких технологий являются Apple, Google, Microsoft и Amazon.
Это отсутствие общего цифрового рынка наносит ущерб развитию высокотехнологичных стартапов, которым приходится ограничиваться внутренними рынками. Формирование цифрового рынка является одной из главных целей нынешней Европейской комиссии, но пока неясно, когда же это все-таки произойдет. То же относится и к рынку услуг, остающемуся лишь частично либерализованным.
Европа по-прежнему отстает от США с точки зрения производительности и инноваций, но европейское самодовольство угасает, а понимание необходимости реформ растет.
Недостатки Европы многогранны, но их можно исправить. Европейцы все больше осознают свою отсталость, а избрание в США протекционистского президента предполагает, что американцы могут упустить свое преимущество. Эммануэль Макрон даже пригласил свободолюбивых американских ученых переехать во Францию. Но радоваться пока еще нечему.