Масштабы бегства от свободы поражают.
В нашем сознании «темные века» ассоциируются с Ранним Средневековьем, то есть с эпохой варварства, глубокого упадка знаний, дремучих суеверий, нищеты, невежества, мракобесия, голода, ужасающей антисанитарии, массовых эпидемий, буквально выкашивающих население, еще — с бессмысленными войнами, политическим произволом, засильем малограмотных живодеров-попов, пыточным изуверством инквизиции, охотой на ведьм, с повсеместно пылающими кострами и бесконечными политическими распрями…
Увы, Средневековье — это кровавые Крестовые походы, монголо-татарское иго, византизм, непотребства церкви с инквизицией, анафемами, обскурантизмом, торговлей индульгенциями, жуткая грязь городов, бездорожье, абсолютизм, вассалитет, поголовная неграмотность, забитость, неурожаи, голод, дикие предрассудки, ранняя смерть. Так и хочется вспомнить шедевр Йохана Хeйзинги «Осень Средневековья»
Вместе с тем это эпоха Каролинского возрождения, в которую наблюдался расцвет литературы, искусств, архитектуры, юриспруденции, сравнимый с Возрождением XVI века. Это эпоха мощного развития средневековой латыни и каролингского минускула, когда при монастырях открывались школы и библиотеки, эпоха «Дворцовой Академии» Карла Великого, руководимой знаменитым Алкуином. В это время в Ирландии творил знаток греческого языка, поэт и ученый Седулий Скотт, Эриугена создал пантеистическую философию, а Беда Достопочтенный, писавший в VIII веке, утверждал, что Земля имеет форму шара, приводя в пользу этого естественно-научные аргументы. По сей день огромную ценность представляют хроники Григория Турского, Беды Достопочтенного и Фредегара. В эту эпоху начался мощный всплеск европейской архитектуры. Храмы и дворцы повсеместно украшались мозаиками и фресками. В конце VIII в. в Ахене (позже — в Реймсе и Туре) были организованы книгописные мастерские, возникли многочисленные школы миниатюры, а «Утрехтская псалтырь» IX в. и сегодня поражает страстной взволнованностью, непосредственностью наблюдений, свободой и динамикой композиции и рисунка. Повсеместное распространение получили школы григорианского пения, возникла единая система записи музыки, а обучение музыке вошло в так называемый квадривиум — систему точных наук, включавшую арифметику, геометрию, астрономию и музыку.
Я уж не говорю о том, что в эпоху Высокого или Классического, Средневековья творили Джотто, Абеляр, Вальтер фон дер Фогельвейде, Чосер и Данте, возникли первые парламенты (генеральные штаты, кортесы), созданы билли о правах, построены первые европейские университеты и величественные соборы.
Романский и готический стили в архитектуре, Новый сладостный стиль в поэзии, рыцарская литература и героический эпос в литературе, многоголосие, вокально-инструментальные жанры и первая творческая композиторская школа в музыке при Соборе Парижской богоматери, а также бродячие ваганты, трубадуры, миннезингеры и труверы, разносившие всё это по всей Западной Европе…
А средневековая технологическая сингулярность, то есть резкий, скачок в развитии технологий? — Менее чем за столетие было сделано больше изобретений, чем за предыдущее тысячелетие: часы, очки, шелк, витражи, компас, астролябия, ветряные мельницы, артезианские скважины, доменные печи и чугун, обработка металла, печатный станок, успехи судостроения… Огромное количество греческих и арабских работ по науке и медицине было переведено и распространено по всей Европе.
Вспоминаются слова И.В.Гёте, писавшего Ф.Г.Якоби: «Мне сдается, что во времена, которые нам кажутся тупыми и безгласными, человечество пело такие громкие гимны, что им охотно внимали бы и боги»? Может быть, действительно надо прислушаться к Уильяму Блейку, в дискуссии с президентом Королевской академии художеств Джошуа Рейнольдсом защитившему «темное Средневековье» от рационалистического бездумного оптимизма эры машин, от сросшегося с машиной человека или просто человека-массы?
Да, Средневековье было пестрым и разным: не только дух насилия, вера в чудеса, коллективные психозы, резкие скачки настроения, тревожные мысли о конце света и аде или о вездесущности дьявола, не только общество, где информацию заменяли слухи, а знание — фантазии, но и великие традиция, обилие идей, уважительное отношение к прошлому, почитание права, тесные связи человека с человеком. Не только феодальная эксплуатация, но и рыцарство, и глубокие привязанности «кормящих-кормящихся» к своему господину (куда более интимные, чем связь хозяина с наймитом). Не только эпидемии, болезни, голод, но и Авиценна, многочисленные врачи и госпитали. Не только жестокие тираны, но и правление энергичных, молодых, нередко хорошо образованных людей.
В этой статье я хочу обратить внимание на две особенности современности. Перемещаясь по миру, видишь не просто его огромное разнообразие, но сосуществование разных эпох — от первобытных племен верховий Амазонки и людоедов Папуа Новой Гвинеи до государств, на столетия обогнавших современность. И второе: при грандиозном техническом прогрессе налицо средневековое сознание огромных человеческих масс, как бы незатронутое культурой и цивилизацией. Увы, как и во времена античности, продолжает действовать формула Аристотеля: «Известное известно лишь немногим», и пока это так, слишком многие современники все еще продолжают жить в мракобесии и дремучести. Как и в «темные века», ныне всё определяется сознанием: передовое сознание строит грандиозное будущее, а сознание дремучее или зомбированное порой возвращает страны и народы не только в средневековость, но нередко — в первобытность.
Что я имею в виду под средневековостью? Я имею в виду современное наследие «темных веков» в жизни и поведении огромных масс людей. Под средневековостью я понимаю не нынешние Урбино, Брюгге, Валлетту или великолепие любовно сохраненных кварталов дученто-кватроченто в европейских городах, а страны средневекового масс-сознания, дремучести, задуренности, несвободы, автаркии, египетизма и византизма, первобытного мифологизма, конспирологии, ментальных крайностей, постоянного страха перед настоящим и еще большего перед будущим…
Казалось бы, давно минули времена религиозного беспредела, всех видов дискриминации, песьеголовых людей и других видов забубенности. Но ведь если окунуться в сознание зомбированных масс, то всё это не просто налицо, а вполне может конкурировать со средневековым мракобесием. Всё тот же неискоренимый инстинкт стадности, разве что еще более разогреваемый государственной пропагандой, состояние средневековой тревоги, то же оболванивание разве что в «промышленных масштабах», то же слияние церкви и государства, «оскорбление чувств верующих» с соответствующей градацией наказаний, подмена науки магами, гадалками, предсказателями, колдунами, лжеспасителями. Список практически бесконечен.
Разница, правда, в том, что средневековое мракобесие в определенном смысле было естественным, а ныне вождям и государству приходится затрачивать огромные силы и cредства, дабы культивировать его в XXI веке… Иногда диву даешься, когда в век массовой информации читаешь в нашей прессе об иностранцах как о собакоголовых, будто не было ни географических открытий, ни науки, ни минимума здравого смысла.
В Рунете читаю: «Как быстро сгустилась тьма, как много взъярилось новых инквизиторов, как легко разжечь ненависть к свободе и науке! «Казаки», «нашисты», «хоругвеносцы» и всяческие «православнутые» уже финансируются и науськиваются на нас, смеющих жить своим умом и понимающих, что за разгулом насаждаемого сверху мракобесия стоит шкурный интерес пожизненного удержания власти: при этом вся вертикаль власти — вор на воре и вором погоняет. И все — со свечками в руках и постными рожами на Литургиях. А попы пузатые, нагловатые и очень энергичные… Сюр».
Известный музыкант, лидер группы «Аквариум» высказался в защиту новосибирского режиссера Тимофея Кулябина, которому грозит уголовное преследование за оскорбление чувств верующих. «Если наша страна допустит вынесение обвинительного приговора режиссеру Тимофею Кулябину и Новосибирской Опере, это будет торжеством средневекового мракобесия и началом эпохи Новой Инквизиции. Применение религиозных запретов к светскому искусству логически приведет к сожжению книг на площадях и уничтожению картин и статуй Эрмитажа и Третьяковской Галереи», — написал Борис Гребенщиков на своей странице в социальной сети.
Разве мы не видим, как некоторые более-менее продвинутые страны прямо на наших глазах разворачиваются поперек истории, восстанавливая египетские асабии с их «воинственной сплоченностью», татаро-монгольскую ясу, средневековую опричнину, право силы и иные «достоинства» примитивных сообществ? Разве на наших глазах государство не порождает целые кланы манипуляторов человеческим сознанием, новых судей-инквизиторов, мракобесов-ксенофобов, ручных и послушных клириков, энергичных душителей свобод в средствах массовой информации, а само право не замещается средневековыми же территориальными захватами без малейшего раздумья о дальнейшей судьбе и эффективном предназначении захваченного? Разве не становятся нормами забитое молчание, рабская немота, тупое терпение — масса, восторженно принимающая гнобителей, грабителей и разрушителей собственных стран? Разве мы не видим как в наши дни народы и страны начинаются вываливаться из ряда цивилизованных, возрождая средневековье и выпадая из рода человеческого вообще?
Вынося за скобки феномены массовой наркомании, алкоголизма, токсикомании, невротизма, эпидемий СПИДа или лихорадки Зика, бедности и нищеты половины жителей планеты, я хочу остановиться только на двух приметах современности — жути тоталитаризма и невероятных масштабах психозомбирования. В ХХ веке количество жертв большевиков и нацистов в сотни и тысячи раз превысило средневековые «потолки» сожженных инквизицией или жертв Крестовых походов.
«На нас хлынуло Средневековье — идея социализма и коммунизма приняла форму государственной религии, которая действует совершенно аналогично средневековой духовной власти — вплоть до инквизиции и прочего. Идет борьба против научной мысли как таковой. Время страшное…» (Б.Эйхенбаум).
Совершенно потрясают масштабы бегства от свободы и разрухи в головах огромных человеческих масс в странах с запаздывающим развитием, еще — недомыслия, дури, бесконечности одурачивания. Как там у Эрнеста Ренана? — «La betise humaine est la seule chose qui donne une idee de l’infini». (Человеческая глупость — это единственная вещь, которая внушает мысль о бесконечности).
Иногда создается ощущение, что некоторые народы тянут вспять, в Средневековье, к кастовому обществу и кулачному праву, когда как бы внезапно появляются агрессивные и непредсказуемые соседи со средневековыми амбициями и дикарскими замашками. Но это не совсем так! Речь идет не о возврате в Средние века, а о невыходе из них, не о наступлении нового Средневековья, а о затянувшемся пребывании в нем…
Почему я прихожу к такому выводу? А потому, что когда в эпоху средств массовой информации и космических полетов народ продолжает в вездесущих врагов, когда есть эпидемии и нет лекарств, когда изощренная ложь преподана как абсолютная правда, когда суды выносят инквизиторские приговоры, а власть снова становится абсолютной и несменяемой, то это для меня означает, что в мире, где как бы кончился «архипелаг ГУЛАГ», продолжают существовать огромные острова Дученто и Триченто.
И кто бы мог подумать, что эта часть «темных веков» может дожить до наших дней? Вам нужны примеры? Слишком многое из происходящего в наши времена — от ИГИЛа до Северной Кореи и путинской России, от абсолютно бессмысленных войн до жуткого одурманивания массового сознания, от «кондотьеров-инсургентов» до государственного терроризма, очень и очень многое свидетельствует о том, что в XXI веке мракобесие снова в моде и используется малограмотной, ничтожной властью в корыстных целях, в который раз прикрываемых «светлыми идеалами» или «скрепами».
Тоталитарная обработка сознания масс ориентирована на самое гадкое и низменное в природе человека, на отмену всех нравственно-духовных достижений культуры, на ликвидацию социальных заповедей и запретов, на заражение «интеллектуального большинства» смертельными вирусами ненависти и ксенофобии, болезнетворными микробами шовинизма, национального превосходства, неандертальской психологии «везде — враги». При отсутствии антидота культуры такое заражение невероятно эффективно, скоротечно и действенно.
Особенностью нынешних видов манипулирования-зомбирования является «обработка сознания» на глубинных уровнях, позволяющих власти управлять поведением больших человеческих масс, как это было в фашистской Италии, нацистской Германии, императорской Японии, большевистском СССР, мао-дзедуновском Китае и ныне в КНДР и РФ. Если в прежние времена массовое безумие или зомбирование были спонтанными, то ныне мракобесие стало скоординированным — массовое сознание формируют и финансируют обновленные вариации «Триумфа воли», новые рифенштали и геббельсы. Симптомы те же — агрессия, горящие пламенем ада глаза, брызги изо рта, неадекватность, изгнание из телестудий немногих уцелевших здравомыслящих…
Аристотель более 2 тысячелетий тому назад предостерегал, что общество, погнавшееся за экономической и военной мощью в ущерб морали и нравственности, однажды обратит накопленную мощь против себя. Как в воду глядел, а точнее — в далекое будущее.
Дело в том, что мировым войнам, социальным катастрофам, апокалиптическим масштабам убийств обычно предшествуют грандиозные деформации народного сознания, потому что без таких деформаций мирный народ трудно спровоцировать на гитлеровское дьявольство или всеобъемлющий сталинский террор с десятками миллионов жертв. Дабы пушечное мясо созрело для самоистребления или расстрельных рвов, его предварительно надо лишить мозгов, как это происходило в гитлеровской Германии или сталинском СССР, а ныне происходит в путинской России. И высокий рейтинг тоталитарной власти для самой власти — лучшее свидетельство умственной кастрации, инфернальной готовности народонаселения к бойне
Хотя великий мыслитель Мераб Мамардашвили назвал идею модификации сознания и поведения человека «одной из самых трагических и глупых идей ХХ века», как мы видим в веке ХХI-м она получила огромный импульс. Обращаю внимание на примечательный факт: сегодня, когда бюджет режут всем, даже силовикам, не экономят только на лживой пропаганде, этой главной опоре режима.
Когда Бог хочет наказать человека, он лишает его разума. Но когда безумие или беснование становятся массовыми, они выглядят как норма — норма, с позиции которой здравомыслие кажется безумством. Порой сама человеческая история представляется хронологией безумия: дожившие до наших дней дикие неолитические культы Карго, кровавые мировые религии, беспощадные религиозные войны, все виды порабощения человека человеком и народа — народом, инквизиция, крестовые походы, революции, мировые войны, тоталитарные режимы, геноцид, голодомор, глобальный терроризм.
Массовому безумию сопутствует наркотическая эйфория, постоянная тревога, депрессия, апокалиптические ожидания, агрессивность, социальная деморализация, паника, истерия, утрата ценностных ориентаций, девиантное поведение, рост преступности, разнообразные аффекты, неадекватность, экстремистские побуждения, другие пограничные или патологические состояния психики. Еще — острая ностальгии по временам «твердой руки», «железного порядка», когда «каждый знал свое место» и ему не приходилось самому искать ориентиры своего социального поведения.
Необычайная, почти непреодолимая сила массового безумия заключается в том, что оно как бы включено в «нормальное» пассивное сознание, легко становясь как бы «нормальным» безумием, усиливающимся самим этим ощущением «нормальности». Философ Александр Пятигорский, отвечая на парадоксальный вопрос, почему быть ненормальным — стало нормальным, писал: «Нормальное сознание обычно готово к принятию безумия, более того, к принятию языка безумия, который всегда быстро становится частью (а нередко и основой) «нормального» языка. Последнее еще более усложняет задачу различения содержаний безумия и нахождения, пусть неточных и расплывчатых, критериев безумия».
Паразитируя на бессознательности, массовое безумие характеризуется мощной энергетикой, обеспечивающей его высокую устойчивость, широкую распространенность и долговременность (например, при тоталитаризме). Эта энергетика полностью уничтожает здравость, фактичность, цивилизованность и культурность. Психологи констатируют, что чем безумнее внушаемая народу идея, тем легче она «ложится» на подсознательную основу психики индивида и тем быстрее становится массовой. Секрет массовости безумия — в его соответствии «коллективному бессознательному» и архетипам К.Г.Юнга, именно — в деструктивности темных глубин неолитической компоненты человеческой психики.
Разве всё происходящее в Северной Корее, или ИГИЛе, или нынешней России, не есть наглядное массовое сумасшествие? Разве обрушение народов в архаику патриархальности и ветхозаветности, воспевание палачей и установка памятников маньякам совместимы с психическим здоровьем? Разве читая ленту Рунета или Фейсбука, не создается полное ощущение массового помешательства? Разве возвращаемая безумцами первобытность не объединяется ныне с первобытнообщинными племенными вождями? Разве сокрушающие наше сознание «breaking news» не выглядят массовым безумием планетарного масштаба?
«Страна с такой скоростью вернулась в неолит, с такой охотой и с таким восторгом практикует всё это разнузданное дикарство». «Нет особых шансов у страны, которая с такой скоростью вернулась в неолит, с такой скоростью, с такой охотой и с таким восторгом практикует всё это дикарство».
Свидетельствует А.Минкин: «У исламских фанатиков есть хотя бы идея. Эти погромщики не считают себя безумными дикарями. Они уверены, что вершат святое дело — очищают мир от скверны. Они Воины Света во Славу Всевышнего. Говорить им, что они враги цивилизации, — бессмысленно. Всё наоборот! Это остальной мир — безумен и погружен во мрак. Хотя «погруженный во мрак» не взрывает храмы, не сжигает книги». А какая идея — у погромщиков наших?
Теперь мы знаем, что предшествует закату государств и народов, так называемому breakdown’у Арнольда Тойнби. Брейкдауну предшествуют носорогерит, мракобесие, массовое помутнение разума. Кстати, об этом предупреждал страну гениальный Владимир Соловьев: «Народ, не имеющий национального самосознания, есть навоз, на котором произрастают другие народы».