В США бушуют разногласия вокруг памятников лидерам Конфедерации.
Устранение статуй политических деятелей всегда кажется практическим решением: снести их с общественных площадей, и будет больше мира. В конце концов, памятники – это, в первую очередь, политические заявления, и только потом, произведения искусства. Городские власти в немецком Мариенфельсе вздохнули с облегчением, когда в 2004 году неизвестные уничтожили мемориал танковому корпусу СС, установленному в 1971 году группой его ветеранов: мемориал был центром неонацистских демонстраций.
Когда никто не хочет брать на себя работу по демонтажу памятников, приходится поступать, как Балтийские страны с советскими статуями, которые вызывали протестные волнения прорусских меньшинств. Ни один город или страна не хочет, чтобы «Шарлоттсвилл» был на руках.
Решаясь на снос памятника, правительство должно понимать: люди, которые когда-то собирались вокруг статуи, не должны быть втянуты в пустое пространство. Хорошим примером является бывшая площадь Ленина в Берлине, где находилась гигантская статуя русского революционного лидера. Теперь площадка для оживленных левых протестов стала мирной: там появилась Площадь Организации Объединенных Наций.
Однако разрушение памятников представляет собой проблему другого толка, более долгосрочную. Сохраниться ли у людей интерес к наиболее тревожным главам из прошлого своей страны, если визуальные напоминания о них исчезнут? Будут ли желающие узнать историю Генерала Ли, или Эрнста Тельманна, или короля Бельгии Леопольда II, если их статуи будут убраны с площадей? Любое ответственное демократическое правительство должно стремиться поддерживать интерес граждан к предостерегающим историческим примерам, а не только к вдохновляющим патриотическим рассказам.
Иногда работает прямой подход. В чешском городе Литомышль сохранилась статуя родного сына Зденека Неджедли, коммуниста и министра образования страны, который курировал чистки в университетах. Но он также много сделал для сохранения музыкального наследия своей страны. Поэтому городские власти добавили к памятнику мемориальную доску, на которой написано, что Литомышль «ценит добро и осуждает плохие дела». Впрочем, этот компромисс не будет работать в тех случаях, когда доброе и зло являются предметом жарких общественных дебатов, а также когда «плохие дела» явно преобладают над хорошими.
Леопольд II прославился как строитель Брюсселя, но был отвратительным человеком, беспощадным эксплуататором страны Конго, он несет ответственность за гибель около 10 миллионов человек. Поэтому табличка, где было бы сказано, что Брюссель «ценит добро и осуждает зло», вероятно, было бы худшим вариантом, чем вовсе никакой мемориальной доски.
Возможно, лучшее, что может сделать общество в вопросе спорных исторических статуй, — это перестать рассматривать их как священные или опасные. Современные художники знают о десакрализации и привлечении внимания. Иногда можно позволить им использовать мемориал, чтобы помочь людям задавать правильные вопросы об исторической фигуре.
В 2015 году австрийскому коллективу искусства Steinbrener было разрешено разместить скульптуру горного козла на гигантской статуе гамбургского канцлера Отто фон Бисмарка (его голова высотой в 6 футов). Бисмарк — классический случай «хорошего и плохого» в одном лице: создатель универсальной системы медицинской помощи населению, он также помог построить надменную, воинственную, мощную Германию, которая проиграла Первую мировую войну. Он до сих пор вдохновляет некоторых немецких политиков-империалистов. Поэтому скульптура козла одолжила ему рога дьявола, однако подчеркнула его горную важность. Этот художественный прием был настолько поразительным, что я не смог не исследовать нынешние взгляды на историческую роль Бисмарка.
В этом году Украина приложила усилия, чтобы избавиться от всех советских памятников. Некоторые из них были демонтированы, другие неуклюже переделаны вручную в украинских героев. В Одессе на территории местного завода стоит стандартный памятник Ленину, которую местный скульптор Александр Милов переделал в убедительного Дарта Вейдера. Традиционная поза Ленина, схватившегося за лацкан пиджака, по-прежнему узнаваема для тех, кто вырос среди этих бесчисленных статуй. Но почему-то она также соответствует гордой позе Вейдера.
Чаще всего муниципалитетам просто не хватает мужества, чтобы продолжить этот проект. В Берлине после того, как памятник Ленину на одноименной площади был обезглавлен, Партия Зеленых предложила, чтобы каждые 10 лет на плечах статуи появлялись головы других международных фигур. Художник Манфред Буцманн предложил посадить плющ у основания статуи и позволить ему расти над безголовым Лениным. Обе идеи были отличными, но вместо этого статуя была разрушена.
Мы должны отдать должное немецким политикам: они решили не уничтожать многие коммунистические статуи в Восточной Германии, учитывая опыт зачистки всех нацистских памятников. В наши дни эти статуи созрели для художественной переинтерпретации, которая не будет разрушать их ценность как неких сувениров из более темной эпохи.
Позволять художникам «переосмыслять» памятники – привлекательно, потому что их идеи могут быть смелыми и неполитическими. Тем не менее, это рискованное предложение в странах, где все еще всерьез говорят о старых войнах. Ирония позволяет дистанцироваться от исторических событий. США, похоже, пока не готовы к подобным вещам, хотя Гражданская война велась здесь во время жизни Бисмарка и задолго до деятельности Ленина. Из дискуссии вокруг памятников конфедератам ясно, что люди по-прежнему принимают участие в этой войне.
В Берлине нет памятников Гитлеру, но на советский мемориале в Трептов-парке можно увидеть позолоченные цитаты Иосифа Сталина, равного Гитлеру в идеологически-мотивированной безжалостности, но при этом – победителя в войне.
Возможно, в качестве временного решения США могли бы воспользоваться идеей 1990-х годов, выдвинутой австрийским художником Альфредом Хрдлицка, который предложил Западной и Восточной Германии обменяться памятниками. Перемещенные на другой берег родины, статуи различным героям Гражданской войны могут постепенно заставить людей более непринужденно относиться к городским скульптурам. И тогда искусство может взять верх.