Улюкаев против Сечина – никто.
Не будем чрезмерно умничать. И не будем делать вид, что нам все в этой истории понятно. Вы, что ждали, что Улюкаева арестуют? Вы прямо это прогнозировали? У нас до этого федеральных министров вот так запросто упаковывали? Трижды «нет». Значить, сама по себе эта история выходит за привычные рамки, и привычные объяснения здесь могут подойти только случайно. Мы можем догадываться, но не можем знать наверняка. Наверное, я туповат, но расшифровка разговоров Сечина и Улюкаева мало что для меня прояснила. Мне вообще недоступен этот жанр. В свое время газеты практиковались на публикации подобных сливов, где обычные слова перемежаются матом и междометиями, а интонации неизвестны.
А ведь хорошо известно, что можно сказать «Пива нет», а можно «Пива нет!!!». Можно сказать спокойно, мол, корзиночку забери, а можно с ухмылкой. И тогда мы сразу поймем, что это не просто корзиночка и вообще даже не корзиночка ни какая. А прокурор в этом случае — как чтец аудиокниги, не слишком талантливый. Но очевидно, что обвинение интерпретирует запись как доказательство вины Улюкаева и акценты с интонациями расставляет так, как обвинению выгодно. Остается уповать на логику. А логика такова, что Улюкаев против Сечина – никто. Сечин может испортить Улюкаеву жизнь, а Улюкаев Сечину – нет. Улюкаев, конечно, мог затягивать с каким-то заключениями по «Башнефти» и даже давать отрицательные оценки.
Но очевидно, что если Сечину была нужна эта сделка, он бы ее все равно получил. И ведь получил же! С Улюкаевым или без Улюкаева. Улюкаев не дурак, и прекрасно это понимал. Разве, что за ним мог стоять кто-то не слабее Сечина – но кто? Не слабее Сечина у нас только Кадыров. Но в данном случае, это, что называется, вряд ли. Улюкаев должен быть совсем уж куражистым дядей, чтобы вымогать у Сечина взятку за то, что Сечин может получить просто так. Я куда охотнее поверю в то, что Улюкаев был не более чем червячком на крючке и что истинной целью был совсем не он. Что, свалив министра, Игорь Иванович собирался под этим предлогом свалить и все правительство. Это мог быть Улюкаев, а мог быть, допустим, Дворкович. Правительство устояло, а вот Улюкаев забрал корзиночку с вином и колбасой, которая светится в темноте задорными огоньками.