Ненависть к врагу не должна быть слепой.
Несмотря на гипотезы моих больших запоребриковых друзей, та часть моих предков, которая, живя на морозе в землянках, не строила зимой 1941-1942 года Нижнетагильский МК, воевала на стороне Красной Армии с нацистами, а не была в числе 1 миллиона 200 тысяч советских граждан, ставших на сторону гитлеровцев.
И о том, что творилось на территории Германии, когда туда зашли советские войска, я знаю не из книг, а из рассказов своего покойного деда Серафима. Он не любил говорить о войне, а об этих событиях и подавно.
Но я не об этом.
Я о том, что могу ПОНЯТЬ мотивы людей, которые после трех лет войны, гибели близких, после разрушенных городов и сожженных сел, творили страшные вещи. Понять, но не принять. Хотя, я все-таки понимаю тех солдат, что расстреляли весь состав охраны лагеря смерти, после того, как увидели, что там делали. Но речь шла о казни непосредственных исполнителей.
Мне ближе те, кто подкармливал немецких детей, не насиловал женщин, не грабил мирное население и не стрелял пленных в затылок. Даже имея на это все возможные и невозможные причины.
Я полагаю, что даже мотивированное зверство остается зверством.
Если нужно уничтожить 100 зачинщиков, чтобы в живых остались тысячи, я не стану рыдать — это принцип меньшего зла.
Но если в отместку за 100 наших невинных жертв мне предложат убить 100 таких же непричастных на стороне врага, я стану на их защиту. Просто потому, что я человек.
И не надо мне говорить о причастности к врагам по рождению или по гражданству! Это ничем не отличается от аргументов организаторов Холокоста.
Ненависть — сильнейший мотиватор, но ненависть не должна быть слепой.
Иначе, дорогие земляки, мы ничем не отличаемся от тупой оболваненной массы, которая пришла на нашу землю бороться с «украинским фашизмом».
Или мы остаемся людьми, или мы перестаем ими быть.
Третьего не дано.
Кстати, в очередной раз убедился, что самые кровожадные и беспощадные, сидят не в окопах, а на диванах.
Увы.
В общем, относитесь к сказанному, как хотите.