Почему Кремль постоянно прибегает к спецоперациям.
С логической точки зрения, после скандального разоблачения офицеров Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных сил России, которые принимали участие в отравлении перебежчика Сергея Скрипаля и его дочери, Москва должна была бы воздержаться на время от активной разведывательной деятельности на Западе. Однако информация о масштабных кибератаках, совершенных сотрудниками того же ведомства в Нидерландах и США, говорит скорее об обратном. В Кремле никто даже и не задумывается об осторожности, в Кремле задумываются о нападении.
Разгадка этой нелогичного поведения – в «основной» профессии Владимира Путина, который после избрания президентом России говорил на встрече с руководством ФСБ, что он «командирован» из спецслужб на пост главы государства.
Для классического политика спецоперация – лишь гарнир к основному блюду – дипломатии, тайным консультациям, в конце концов – к войне. Но выходцы из КГБ свято уверены, что с помощью спецоперации можно решить любую политическую проблему. Даже когда они применяют войска, у них нет ни мужества, ни желания в этом признаться – как это было в Крыму или позже на Донбассе.
Даже когда они организуют убийство «предателя и подонка» – именно так Путин публично охарактеризовал Скрипаля – они называют возможных исполнителей «туристами».
И тогда понятно, что в ситуации с расследованием обстоятельств применения химического оружия в Сирии или с отравлениями в Солсбери нужно попасть в базы данных Организации по контролю за химическим оружием, а в ситуации с расследованием принятия допинга в российском спорте – раскрыть базу данных Всемирного антидопингового агентства. Как можно действовать иначе, если спецоперация – мать всех побед?
Но на самом деле разведывательные службы потому и сопровождают государство, а не подменяют его, что сами по себе не могут ничего решить. Их задача в любой стране – и демократической, и авторитарной – собрать информацию, чтобы дать возможность политическому руководству принять правильное решение за столом переговоров или на театре военных действий.
Превращение России в большое КГБ и привело к тому, что войны могут быть только гибридными, операции – специальными, а политика – провальной.