Из известных букв.
Помню в мою бытность студентом Днепропетровского Физтеха, был популярен анекдот про мужика, который таскал с Южмаша детали и пытался собрать на даче трактор. Кто помнит, официально ракеты на ЮМЗ не делали, это было секретом Полишинеля, а делали исключительно трактора ЮМЗ. Так вот, как мужик не старался, а трактор из ворованных запчастей собрать не мог! Получалась у него баллистическая ракета.
Сегодняшняя украинская власть декларирует намерение построить развитую европейскую демократию. Запчасти вроде те, что надо: парламентаризм, свобода слова, шествий и вероисповедания, а получается тот самый замшелый совок, от которого мы изо всех сил стараемся отделаться. Или не стараемся.
Или стараемся, но еще никому не удавалось сложить из букв Ж,*,П,А слово «счастье», как ни старайся.
Построить демократию советскими методами можно, но получится советская демократия: без свобод, без права выбора и без демократии. Замкнутый круг.
У нас свобода вероисповеданий и церковь отделена от государства, но власть использует вопросы веры для решения собственных государственных задач, распоряжается церковным имуществом и влияет на свободу совести.
Я знаю о вопиющих случаях антиукраинской агитации со стороны УПЦ МП, но не видел реакции власти до того, как не поднялся вопрос Томоса. Я считаю, что любую антиукраинскую деятельность надо пресекать в корне. Но вот не наблюдал такого рвения силовиков в прошлые годы.
Теперь я вижу сообщения об обысках в помещения церквей МП, но связываю это не со следственной необходимостью, а с предвыборной компанией, стремлением загнать «московских» священников на Объединительный собор. Мы же стремимся к демократии? Так отделена церковь от государства или нет? И являются ли верующие московского патриархата правильнее верующих украинского?
Я раньше вообще не знал, что разница есть и видел Петра Алексеевича с семьей в Лавре, куда заходил с познавательными целями. Я – атеист и мне, вообще, все эти пляски бородатых мужиков в расшитых платьях исключительно по барабану. Не по барабану мне то, что в обществе говорится одно, а делается другое.
Мне не нравится, когда одни издания свободнее других, потому что свобода слова не бывает «на полшишечки» – она или есть для всех, или ее нет совсем.
Мне не нравится то, что я вижу на некоторых каналах, но когда под их двери приходит мотивированная агрессивная толпа во главе с т. н. активистами, я понимаю, что это реальная опасность для общества, куда больше той, что представляют из себя все эти тв-каналы.
Мне не нравится, когда запрещают книги и фильмы тридцатилетней давности, потому что я помню, как клали на полку фильмы с Крамаровым после его отъезда в США. Сегодняшний Никита Михалков – путинский адепт, манерный позер и бездарность, но его «Неоконченная пьеса для механического пианино»– гениальный фильм. И одно никак не отменяет другое, если мы не «совки», конечно. И между гениальной экранизацией Чехова Михалковым и эпосом с голой жопой в небе есть разница.
Но мы ломаем старый мир. Весь. Без исключений.
Мы не знаем и не хотим учить историю, в которой такие «полные сломы» уже были и приводили они, обычно, к построению тоталитарных и нежизнеспособных режимов. Иначе и быть не могло. Отучи людей думать, лиши их права выбора, не давай сравнивать и анализировать, и получишь толпу, с которой можно что-то отжать у соседа, но не построить что-то путное.
Мы проклинаем советскую бюрократию, но за 27 лет наплодили такую армию жадных и глупых чиновников, каких и в Союзе-то не было.
Мы с ужасом вспоминаем советскую цензуру, и тут же из говна и палок лепим нечто непотребное, но с теми же функциями.
Мы вспоминаем, что в СССР не было свободы слова, но спокойно смотрим, как отбирают и лишают лицензий тех, кто не вписывается в стройный хор.
Мы на каждом шагу отрицаем свою схожесть с россиянами, а нашей власти с их режимом, но на самом деле не просто схожи, а практически идентичны по сути, при явной разнице в деталях.
Сейчас вы броситесь меня проклинать, приводить примеры, говорить, что я работаю на врага, а вы задумайтесь. Оглянитесь. Мы – постсоветские. Мы не знаем других методов управления, кроме советских. Да, мы учимся, но это длительный процесс.
Мы все знаем – детей бить нельзя. Но помним, как нам давали подзатыльники и сами даем подзатыльники.
Мы понимаем, что нельзя закрывать оппонентам рот, но помним, как просто и хорошо это делали в СССР и делаем то же самое. Запрещаем книги, фильмы, концерты, отключаем ТВ. Легко подкладываем под бизнес-решения политическую подоплеку и используем политические решения для лоббирования бизнеса.
Ничего не напоминает? Беларусь, Казахстан, Россия? Нет? Это не о нас? А я думаю, что о нас, украинских – постсовках. Мы болеем одними и теми же болезнями, просто в разной степени тяжести. Это, как грипп, но разных штаммов и с осложнениями на разные внутренние органы.
Мы не принимаем аргументированных политических решений – как, например, балтийские страны по поводу языка и статуса «неграждан» – потому что нам не выгодно законное решение наболевших вопросов, а нужен инструмент, который поможет щемить невыгодные нам течения в обществе. Зачем решать языковой вопрос, если можно расчесывать его в кровь перед каждой избирательной кампанией?
Зачем решать вопрос приватизации земли? Это отличный кнут и пряник для любого популиста!
А цена на газ? Это же как реклама средств для увеличения члена! Все верят, но никому еще не удлинили!
И летят с трибуны обещания: уже это поколение советских людей будет жить при коммунизме! Аплодисменты.
Сделаю газ дешевле в два раза! Бурные аплодисменты.
Гарантирую! Будет дешевле в четыре раза! Бурные аплодисменты, переходящие в овации!
Мы не совки? Совки не мы?
Мы не взяли с собой большую часть того хорошего, что было в СССР (а там было множество полезных вещей), но зато прихватили в светлое будущее все стадные инстинкты, бездумность, лицемерие, вороватость, бюрократию и нетерпимость к чужому мнению. И теперь с энтузиазмом доказываем, что мы особенные, не замечая, что на лбу у нас, совсем как у дохлых магазинных цыплят советского времени, отпечатан синий чернильный штамп «Сделано в СССР».
Из запчастей совка можно построить только совок. Бездумно разрушая, можно получить только дымящиеся развалины.
Отрицание – это просто разновидность фанатичной веры.
Если мы хотим, чтобы наши дети жили в демократической свободной стране, мы должны понять, что есть свобода, а что анархия; что есть демократия, а что хаос. Убить в себе легковерного дурака, которым манипулируют все, кому не лень.
Я понимаю, что это утопия. Люди слишком медленно меняются или не меняются совсем.
Но другого пути изменить общество не существует. Оно не трансформируется под воздействием извне, оно должно дорасти до следующей ступени эволюционно.
И еще одно… насчет анекдота вначале. Все смеются над тем, что мужик собирает ракету из ворованных на тракторном производстве деталей. И это реально смешно. И никто не обращает внимание на то, что эти детали ворованные. А в этом смысл поглубже. И это тоже о совке.