О причинах влиятельности Виктора Медведчука.
Большой, между прочим, вопрос, так ли влиятелен Медведчук благодаря своей якобы уникальной близости к российскому президенту. Нет никаких оснований считать, что Путин с ним разговаривает чаще, чем с каким-нибудь рязанским губернатором, и тем более нельзя утверждать, будто как-то особенно прислушивается к его мнению и сразу хватает телефонную трубку, когда ему звонит Виктор.
Точно так же нет причин думать, будто Медведчук в этих переговорах отстаивает позицию украинской стороны. Ну с чего бы?
То есть понятно было намерение украинского руководства в стрессовой ситуации 2014 года попытаться использовать кратчайший канал, ведущий в Кремль. А
Кремлю ни к чему отказываться поставить своего человека на такое важное направление. Но радоваться, что Украине повезло иметь путинского кума, который выручает в тяжкую годину, — безумие. Он и есть агрессор.
На самом деле идея, будто ради освобождения наших пленных можно идти на все, глубоко порочна. Что значит — на все? Есть множество вещей, на которые нельзя идти, потому что сами пленные проклянут освободителей, узнав цену освобождения. Но с тех пор Медведчук, т.е. Кремль в его лице, завязал на себя тему пленных, и сейчас это уже принимают как данность, даже не пытаясь ее изменить и опасаясь, что изменения пагубно скажутся на наших людях, оказавшихся в руках у врага.