По его словам, самое сложное было не уничтожить технику противника, а «заходить в ДАП и выходить из него».
Легендарный украинский танкист, участник АТО Евгений Межевикин «Адам» рассказал, что пришлось пережить, отстаивая ДАП.
Как передает интернет-издание Хроника.инфо, об этом он поделился в интервью Униан.
«Мы завели подкрепление в ДАП и надо было возвращаться. Но, думаю, может помочь где-то нужно? Решил поехать в старый терминал, узнать, какая обстановка. Стою у нашего танка и вижу, как на взлетку выезжает танк. У меня ступор: «Наш? Не наш? Откуда тут наши? Точно не наш!». Обернулся: «Экипаж, к машине, к бою». Запрыгнули, задраились. Пока мы заводились, тот танк выстелил и уничтожил БТР с людьми. Мы прокатываемся вперед, еще один наш БТР перекрывает нам дорогу и его прошивает выстрел, но ребята выжили. Мы, как назло, глохнем, и пока заводимся, по нам выстрел и… рикошет. Он лупанул в меня бронебойным, я в ответ осколочным, а потом добавил кумулятивный. Вижу, он клюнул носом в землю, глохнет, из него выпрыгивает экипаж… Вторую машину врага я не сразу увидел. Над нами разрыв, я поворачиваю башню и вижу еще один танк, который откатывается назад. Он перезаражается, а я заряжен. Навожусь, делаю выстрел, но он заезжает за КАМАЗ и попадание не его, а в ту машину. Он делает еще один выстрел – мимо. Я попадаю в его корму, и он останавливается. Казалось, что прошла вечность, но тот бой длился не больше двух-трех минут. Все закончилось. Связи с внешним миром нет. Я думаю, что, раз выскочили танки, то может быть ж*па. Смотрю вокруг: «Наши еще в здании? Или сепары лупанут в меня?». Смотрю в прицел и… заснул. Недосып был капитальный в те месяцы. Через секунду за плечо тормошат: «Николаевич! Не спи!»… Но после нашего боя в тот день они остановились. Дальше не пошли. Наши минометы поработали, пехоту их покосило. И несколько дней в ДАПе было затишье», – рассказывает он.
По его словам, самое сложное было не уничтожить технику противника, а «заходить в ДАП и выходить из него».
«Люди думают, что уничтожить танк, БТР, БМП — это достижение. Самое сложное было заходить в ДАП и выходить из него. Там сепары были справа, слева, вокруг. Ты идешь в «мешок» и по тебе ведут огонь все. Ты заходишь в мясорубку. Артиллерия кроет, у них уже плановые цели и они по ним работают. Мы никогда никому не кланялись и заходили с боем. И поскольку было тяжело пройти к терминалам, поскольку никто не хотел туда ехать, пацаны как-то говорят: «Адам, давай мы тебе набросаем на броню боеприпасы, воду?» – «Давайте, только закрепите так, чтобы башня могла двигаться». Цепляли они, цепляли. Смотрю, у меня башня, а на ней «тюк» высотой в еще две башни. Я говорю: «Вы мне прицел хоть оставили?» — «А, да, б**, прицел!». В общем, расчистили прицел, закрепили мины, гранаты, бензин. Сверху все было обложено продуктами, бутылями воды. И я такой «елочкой» зашел в аэропорт. Захожу к новому терминалу, пацаны выбегают: «О!…» А все пробито пулями, осколками, из бутылок фигачат фонтанчики… Но тогда вода была дефицитом, из туалетных бачков уже закончилась, пацаны кружки подставляют под бутылки, чтобы собрать ее всю… А однажды на обратном пути мы прорывались через позиции сепаров. Расчет был такой, что там точно не ждут. И, действительно, ни одного выстрела по нам не было, а пару раз ударили по их позициям», — поделился историей он.