Доброволец утверждает, что тем, кто имеет семьи и дети, легче.
С 25-летним бойцом добровольческого батальона «Золотые ворота» Артуром Комарницким встречаемся у «Золотых ворот» в Киеве. Высокого роста й крепкой статуры парень, жмет руку. Артур вернулся в Киев во время очередной ротации. На передовой пребывает с августа прошлого года, сообщает интернет-издание Хроника.инфо со ссылкой на Gazeta.ua.
Как-то все не так, как на фронте, — улыбается. В Счастье, где находится наше подразделение, люди следят за ценами на продукты. Пытаются прислушиваться к небу не летит ли снаряд. Здесь, максимум, будет ли дождь, ветер», — рассказывает Артур о первых впечатлениях от мирного Киева. Но самое сильное ощущение, что рядом нет товарищей. Кто меня прикроет в случае чего. Нервничаешь. Так и в других ребят, кто вернулся с зоны АТО. Но постепенно адаптируешься.
Артур родился в Киеве. До войны работал визовым менеджером. Как только началась война сам пошел в военкомат, но в Вооруженные силы Украины не приняли из-за плохого зрения. Долго колебался куда пойти. Выбор сделал в пользу «Золотых ворот» — добровольческом батальоне патрульной службы милиции особого назначения, который создали в прошлом году в структуре ГУ МВД Украины в Киеве. В батальоне служат мужчины, которые принимали участие в событиях на Майдане Независимости. Самый известный рядовой батальона — майдановец а теперь и народный депутат Михаил Гаврилюк. Подразделение Артура держит оборону в городе Счастье Луганской области.
Приседаем на ближайшей скамейке. Артур кладет рюкзак, закуривает. Шутит, что «Золотые ворота» назвали в честь батальона.
Помнишь свое первое задание?
Нас отправили в село Нижнее Луганской области. Нас было 20 человек и еще с десяток спецназовцев. Сказали ждать и удерживать эту точку. Количество противника и где именно они конкретно находились — неизвестно. Бросили без ничего — еды, спальников. Должны были стоять три часа, а получилось дольше. Пошел дождь. Промокли до бронежилетов. Замерзли так, что хотелось спать, но ты не имеешь права уснуть, потому что подкрадутся чеченцы и всех перережут. Смотришь влево-вправо, время от времени снимаешь с предохранителя автомат. Затем, в импровизированном укрытии позволили поспать. Помню проснулся — все ребята на месте и успокаиваешься. Страшных моментов было много, сначала ты их считаешь, а затем, постепенно забываешь.
Какие ощущения были, когда впервые столкнулся со смертью?
Честно говоря даже ничего не почувствовал. Я готовился к этому. Думал это будет боль, ужас, отвращение, но ничего такого не было. Я понимал, что был человек и его не стало.
Что это был за случай?
Это был не товарищ. В нашем подразделении к счастью «двухсотых» нет. Только «трёхсотые». Это был мирный, которого задело при обстреле (Артур делает длинную паузу — Gazeta.ua). Я был к этому готов. Ничего, движемся дальше. Если на позиции среди нас есть раненые — берем с собой. «Двухсотые» — оставляем и идем дальше. Не думаешь. А потом, когда все закончится, сидишь и обдумываешь каждый момент. Какой-то конкретной инструкции, как на все это реагировать не существует.
Как тебя изменила война?
Моя девушка сказала, что начал грубить и злиться. Когда анализирую сказанное, извиняюсь. Так получается. Добавилась черствость. Видел как-то случай: женщина бежала к остановке и упала. Люди начали «охать». Я воспринял это более чем спокойно. Ну, бывает. Вообще к людям стал относиться несколько по-другому. Моя вторая семья — это боевые товарищи. Это братья с которыми ты спишь, ешь, мерзнешь, воюешь. Они для меня важнее. С самого начала на передовой еще как-то пытался помогать мирным, но из-за этого происходили несчастные случаи, так как доверяли. Могли например подстрелить друга. Поэтому, сейчас, взял за правило, что прежде всего для меня самый важный — это товарищ. Конечно, если есть возможность обезопасить мирного жителя от обстрела — я это сделаю. Но, если встанет выбор. Он будет в пользу друга. Потому что, за этот короткий промежуток времени я с ним очень много пережил. Иногда снятся кошмары. Не пью, но иногда позволяю себе виски с колой под какой-то фильм. Не буяню. После войны легче тем, у кого есть семья и дети. Им есть к кому тянуться и когда им плохо на первое место они ставят семью. А я в группе риска. Из тех молодых ребят у которых ничего нет.
Что именно тяжелее всего давалось?
Когда идет бой, то как-то проще. Ты делаешь все на автомате. Этот адреналин подталкивает. А минометные обстрелы, этот постоянный свист, это что-то ужасное. Идешь спать — свистит, садишься есть — свистит, в ванну принять душ — свистит. Просчитываешь на сутки вперед где именно оставить вещи, в случае чего, чтобы быстро собраться. Лежишь и думаешь: прилетит или не прилетит. Сначала я слушал музыку, чтоб хотя бы как-то отвлечься. Но больше всего спасают разговоры и шутки с товарищами, потому что можно сойти с ума. Там грохот и свист, здесь воронка, разрушен жилой дом, сыплются какие-то осколки. Плакать или кричать смысла нет. После таких вещей меньше говоришь. Когда идет обстрел сидим в блиндаже и тупо смотрим друг на друга. Смотрим и курим. Понимаем друг друга без слов. А когда все заканчивается спишь и прислушиваешься, чтобы услышать обстрел, а его нет. Сначала ты привыкал к нему, ломал организм, чтобы он привык к ним, а их нет. Организм сходит с ума. Именно по этой причине, после определенного времени пребывания в зоне АТО, лучше поехать домой.
Какова сейчас ситуация на передовой?
Информацию нам дают дозированно, видимо, чтобы не сеять панику. Так же как скрывают истинное количество погибших украинских военных. Людей, честно говоря, сейчас хватает. Тем более, что решается вопрос с миротворцами. И вообще мне кажется, что может уже хватит. Много молодых ребят 20-25-летнего возраста идут на войну. Не готовы они к этому. Среди них нет разговоров о войне. У кого-то семья от которой он зависит. И если он после войны приедет, будет думать только о войне. Вот у меня сейчас все мысли связаны так или иначе с войной. Я об этом постоянно говорю. Но что мне там нравится — что тебя ценят за обычные человеческие качества. Без мишуры. Кем ты был до этого — значения не имеет. Так же как и то кем станешь. Главное — какой ты сейчас, в этот момент, когда надо помочь. Хуже нас ждет впереди.
Что ты имеешь в виду?
Читайте также: «Это война подлости и хитрости», – боец «Азова» родом из Италии. Видео
Там, где занимает позиции на блокпостах наше подразделение бывали разные моменты, но так или иначе нас берегли. Мы все официально оформлены. Большинство — это киевляне. И если сюда приедут порядка двадцати двухсот именно киевлян, то поднимется большой кипишь. Сейчас в основном все «двухсотые» из сельской местности, поэтому все более или менее спокойно. Нас пытаются беречь, меньше привлекать к бою. Если какой-то прямой контакт, подводят дополнительно силы. Иногда это уже бесит, потому что можем же постоять за себя. Я например стараюсь следить за собственной физической подготовкой, не считаю себя глупым, знаю иностранный язык. И вообще, если не я то кто? Я не был на Майдане. Сделал шаг назад. Теперь, находясь на фронте, не имею права ступать назад. Оно так и в жизни будет. Принял решение должен его выполнять. Решил дом строить, как бы тяжело не было, должен закончить. У нас хорошие люди. Вот говорят, что «моя хата с краю», но только потому, что никому не верят. Многих обманывают. Как бы трудно не было. Как бы ни обманывало руководство, генералы, главное — независимость нашей страны, ее свобода. Люди в Киеве спокойно гуляют с детьми, фотографируются. Надо чтобы так было везде. В Счастье такого нет. Не дай бог, чтобы Киев превратился в руины. Ради этой цели следует быть там на передовой. Терпеть все тяготы, измену. В конце концов, каждый сам решает для себя. Я решил однозначно — надо.